Когда-то, с 97-го по 99-й год, я занимался психотерапией, работая в общей сети нашего здравоохранения и заведуя отделением неотложной хирургической помощи. Тогда называть себя православным психотерапевтом или врачом было немножко непривычно для слуха пациентов, и я это прекрасно понимал. К тому же, пациенты прекрасно понимали, что метод, которым я занимаюсь, называется православной психотерапией, которая тогда уже существовала, и как метод была достаточно сформирована, и были даже различные ее модификации и направления. Когда встал вопрос о том, чтобы заниматься этой психотерапией серьезно, с утра до вечера, и уже полностью этому отдаваться, то нужно было получить государственную лицензию именно на этот вид психотерапии. Но тогда, в 99 году, на территории Российской Федерации были разрешены к употреблению только определенные виды психотерапии: список состоял из 26 методик, среди которых православной психотерапии не было. И вот тогда мне нужно было как-то вписаться в этот список, чтобы получить государственную лицензию: нужно было создать какой-то новый метод, который бы имел оригинальное название.

Тогда мне пришла идея назвать этот метод нравственно ориентированной психотерапией, тем более, что это соответствует действительности: мы как раз-таки поднимаемся на более высокий уровень самоорганизации человека, которым является нравственность. Когда я представил свою методику лицензионной комиссии, мне предложили ее продемонстрировать, чтобы уже авторитетные люди, психотерапевты (Областное общество психотерапевтов тогда существовало), могли посмотреть, как выглядит эта методика в реальности, и могли дать свою экспертную оценку. Тогда я продемонстрировал эту методику на одном из своих пациентов – и методика всем понравилась. Специалисты увидели, что это метод, который не просто не противоречит принципам психотерапии, но даже является чем-то совершенно новым и прорывным, после чего было написано коллективное письмо областной лицензионной комиссии с просьбой предоставить государственную лицензию, которая впоследствии была успешно получена, что позволило заниматься нравственно ориентированной психотерапией уже на законных основаниях. В принципе, это можно назвать православной психотерапией, но, просто, так вот исторически закрепилось название нравственно ориентированной психотерапии, в чем я не вижу особых противоречий.

Для человека, который только еще знакомится с миром православия, а может даже еще и не собирался этого делать, должен быть какой-то удобный для его сознания, для его менталитета вход на эту территорию. И такое словосочетание, как нравственно ориентированная психотерапия, воспринимается людьми легче, чем православная психотерапия: у нас очень часто любят повторять, в том числе и специалисты-медики, что церковь – это отдельное государство. Но на самом деле православие никогда не было отделено от народа. Наш народ, несмотря ни на что, 1000 лет исповедовал и продолжает исповедовать православную систему ценностей, даже иногда не осознавая этого, потому что эта духовная инерция, которая была накоплена нашим народом за 1000 лет проживания в православной атмосфере, действует из поколения в поколение.

Мы видим, что сейчас именно православная психотерапия, становится все более и более востребованной в нашем обществе, потому что именно она дает человеку ответы на какие-то последние вопросы, которые у него возникают. Кроме того, нравственно ориентированная психотерапия уже подразумевает даже в своем названии наличие у человека гораздо более высокого уровня саморегуляции, чем просто психика, чем психический уровень. Да, православие знает, как устроен человек. Православие знает, что у человека есть дух, душа, и тело. Мы знаем, что человек - существо целостное, принадлежащее не только этому миру - у человека есть более высокие уровни саморегуляции такие, как нравственный и духовный. Православная психотерапия устремлена на самый высокий этаж саморегуляции человеческой личности, от устроения которого зависит все, что ниже: психика, физиология – все вплоть до самой последней химической реакции. Ведь человек, кроме того, что он должен был устроен гармонично, должен быть еще устроен иерархично, то есть так, чтобы в человеке все было правильно соподчинено одно другому.

Православная психотерапия именно и выстраивает эту иерархию, где есть капитан, который управляет судном и который знает: куда плыть, где мель, где скалы; когда сказать «Право руля!», «Лево руля!», «Стоп, машина!»; знает, какой груз везет он на своем корабле - и вот этот капитан должен управлять всей многочисленной командой матросов, в которой каждый матрос знает свои обязанности, но ждет команды капитана. Вот тогда этот корабль может доплыть до порта приписки с наименьшим повреждением. А если этот капитан отсутствует на судне, то какими бы грамотными и опытными ни были матросы, оставшись без капитана, каждый из них будет считать себя капитаном. И тогда на судне будет раздрай, каждый будет тянуть бразды правления на себя. Это судно, едва выйдя из порта, может потерпеть кораблекрушение, несмотря на то, что оно загружено множеством драгоценных материалов. Все эти ценности не дойдут до цели. Это, конечно, образ, но он очень точно передает то, как устроен человек. Конечно, должна быть обязательно, особенно в нашей стране, психотерапия, которая уровни саморегуляции человека включает в область своей компетенции.

Да, медицина, вообще, не занимается духовностью и нравственностью. То, чем занимается медицина, это, в основном, наше тело, наша психика, и, как сами медики говорят, все это нравственно нейтрально. Там вопросы нравственности не участвует. Конечно, когда нравственность вообще была исключена из нашей медицины как принцип жизни, то мы видим, что медицина от этого очень сильно пострадала: всё-таки, несмотря на то, что русская медицина занималась телом и в область нравственности и духовности не проникала, сама она была замешана на христианской нравственности, христианском отношение человека к человеку, врача к пациенту и пациента к врачу, и это всегда было отличительной особенностью нашей медицины. Именно поэтому наша медицина была очень эффективной, и она во многом остается эффективной сейчас именно потому, что эта система нравственных ценностей еще не совсем выветрилась из нашей медицины. Ну, а если какая-то область психотерапии будет прямо целенаправленно и конкретно заниматься нравственностью и духовностью, то я думаю, что это не только не помешает нашей медицине, а наоборот как-то даже ее облагородит. Ну и, потом, мы видим, что сейчас светская психотерапия претерпевает некий кризис, как вообще западная система ценностей, которую нам пытались последние 25 лет усиленно насаждать и прививать и которая в сознании нашего народа терпит серьезный кризис. Даже те люди, кто когда-то, вот так заразился, полюбил, может быть, западную систему ценностей, начинают разочаровываться в ней как в системе, которая не приносит человеку удовлетворение. Человеку для того, чтобы сохранять и приумножать свое душевное здоровье и восстанавливать то, что он уже утратил, нужно получать удовлетворение от того, что он есть на белом свете. Нужно получать некую отдачу от каждого прожитого дня, когда человек понимает, что он живет не зря, что у него есть цель, к которой он движется. А вот цель эту задает только православие, потому что цель человеческой жизни не может находиться в рамках нашей земной жизни. Она всегда выходит за ее пределы, за рамки земной жизни, и здесь мы уже входим в область религиозной жизни человека, в религиозное устройство человеческой личности. Каждый человек религиозен, хотим мы этого или нет. И когда речь заходит о том, чтобы поправить свое душевное здоровье, чтобы ни стало причиной его расстройство, хотим мы этого или не хотим, но нам не обойти этих последних вопросов: кто я, зачем я, в чем смысл человеческой жизни, что нужно человеку делать, чем наполнять свою жизнь каждый день, чтобы жизнь соответствовала моей заданности , кто задал мне, вообще, цель моей жизни, что такое призвание, кто меня призвал.

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий.